(no subject)

Уважаемое Провидение как бы намекает: не надо вам ложиться раньше двух, ни к чему вам это, баловство это и не ваше вообще.

Поясню: мы все трое - совы. А сова это же не столько во сколько человек ложится, сколько отношение ко сну: нам, чтобы лечь вовремя, надо вовремя заметить, что пора спать и немедленно себя уложить, иначе будем сидеть, и чем-то заниматься, и чувствовать себя вполне комфортно хоть до утра. Мы каждое утро, ежась и позевывая, договариваемся, что вот сегодня, вот точно, вот обязательно сегодня ляжем Очень Рано, прямо в полночь, если не раньше. А вечером надо поужинать, и рассказать друг другу, что мы делали днем, и попить чаю с молоком, и по очереди посмотреть, что нам пишут, и показать остальным двоим, если написали или прислали что-то интересное, и попить еще чаю и обсудить, что мы будем делать завтра и на ближайших выходных, и ой, уже пора постепенно укладываться, еще по чаю и спать, и еще по чаю, а потом по очереди принять душ, и поговорить просто за жизнь, и ой, ну совсем уже поздно, что, еще по... а вот и не угадали, по какао, и пожелать друг другу спокойной ночи и зависнуть втроем в дверях Женькиной комнаты, потому что вот прямо сейчас вспомнили и обязательно надо обсудить, пока не забыли, и посмеяться над тем, что опять не можем никак вовремя улечься, ну что, по сигаретке (они по сигаретке, я сижу за компанию) - ну и если в два все-таки легли, то это мы очень молодцы и сознательные зайки. А утром зеваем, ежимся, гипнотизируем кофе, чтобы варился быстрее и договариваемся вот сегодня, вот точно, вот обязательно ляжем сегодня... ну как-нибудь несколько раньше.

А вчера мы нагулялись, и замерзли, и отогрелись в теплой ванне с морской солью (нет, не все вместе в ванне), и очень сытно поужинали (У нас внезапно закончились деньги, поэтому на ужин у нас были сырное фондю, белое вино и мороженое с шоколадным соусом. И имбирный чай, который мы хотели назвать "простуда, уходи", но он получился такой ядреный, что был переименован в "простуда, а ну пшла нах быро"), и как-то так нас разморило, что мы с Любой ушли спать совсем рано - и половины первого не было.

А потом вдруг среди ночи распахивается дверь в комнату и Женька очень спокойно говорит: "Кто-нибудь ко мне срочно", и начинается слайд-шоу:
Я в дверях ванной, а там вода по порожек, вот вот перельется.
Я наклоняюсь взять половую тряпку и роняю в воду розовое махровое полотенце.
Я стою в ванне и, наклонившись через бортик убираю воду с пола розовым махровым полотенцем, Женька стоит на полу в воде и убирает ее сразу несколькими половыми тряпками, Любаня сидит на полу в коридоре и вычерпывает воду с пола ванной ковшиком.
Воды на полу почти не осталось, мы почти проснулись и обсуждаем, что же случилось - случился шланг от стиралки, и что Женька собрался спать ровно в два и перед сном зачем-то, без причины, заглянул в ванную, и что в ванных обычно есть гидроизоляция, так что есть шанс, что любимую соседку мы не затопили или затопили не очень, а зато какой чистый пол у нас теперь в ванной, прямо хоть ешь с него.
В общей сложности все заняло полчаса - с двух до половины третьего.
А потом, конечно же, надо, чтобы успокоиться, выпить чаю с егермайстером, и обсудить, и перевести дух, и посмеяться - нет, ну а как можно в такой ситуации не посмеяться? И, опять же, пожелать друг другу спокойной ночи... Ну к половине четвертого легли, конечно, но только усилием воли - могли бы дольше засидеться, легко.
Т.к. соседка с утра не пришла нас убивать, есть шанс, что обошлось.

А если бы Женька не сидел до двух, а лег одновременно с нами, а, а?

(no subject)

Уважаемое Провидение как бы намекает: не надо вам ложиться раньше двух, ни к чему вам это, баловство это и не ваше вообще.

Поясню: мы все трое - совы. А сова это же не столько во сколько человек ложится, сколько отношение ко сну: нам, чтобы лечь вовремя, надо вовремя заметить, что пора спать и немедленно себя уложить, иначе будем сидеть, и чем-то заниматься, и чувствовать себя вполне комфортно хоть до утра. Мы каждое утро, ежась и позевывая, договариваемся, что вот сегодня, вот точно, вот обязательно сегодня ляжем Очень Рано, прямо в полночь, если не раньше. А вечером надо поужинать, и рассказать друг другу, что мы делали днем, и попить чаю с молоком, и по очереди посмотреть, что нам пишут, и показать остальным двоим, если написали или прислали что-то интересное, и попить еще чаю и обсудить, что мы будем делать завтра и на ближайших выходных, и ой, уже пора постепенно укладываться, еще по чаю и спать, и еще по чаю, а потом по очереди принять душ, и поговорить просто за жизнь, и ой, ну совсем уже поздно, что, еще по... а вот и не угадали, по какао, и пожелать друг другу спокойной ночи и зависнуть втроем в дверях Женькиной комнаты, потому что вот прямо сейчас вспомнили и обязательно надо обсудить, пока не забыли, и посмеяться над тем, что опять не можем никак вовремя улечься, ну что, по сигаретке (они по сигаретке, я сижу за компанию) - ну и если в два все-таки легли, то это мы очень молодцы и сознательные зайки. А утром зеваем, ежимся, гипнотизируем кофе, чтобы варился быстрее и договариваемся вот сегодня, вот точно, вот обязательно ляжем сегодня... ну как-нибудь несколько раньше.

А вчера мы нагулялись, и замерзли, и отогрелись в теплой ванне с морской солью (нет, не все вместе в ванне), и очень сытно поужинали (У нас внезапно закончились деньги, поэтому на ужин у нас были сырное фондю, белое вино и мороженое с шоколадным соусом. И имбирный чай, который мы хотели назвать "простуда, уходи", но он получился такой ядреный, что был переименован в "простуда, а ну пшла нах быро"), и как-то так нас разморило, что мы с Любой ушли спать совсем рано - и половины первого не было.

А потом вдруг среди ночи распахивается дверь в комнату и Женька очень спокойно говорит: "Кто-нибудь ко мне срочно", и начинается слайд-шоу:
Я в дверях ванной, а там вода по порожек, вот вот перельется.
Я наклоняюсь взять половую тряпку и роняю в воду розовое махровое полотенце.
Я стою в ванне и, наклонившись через бортик убираю воду с пола розовым махровым полотенцем, Женька стоит на полу в воде и убирает ее сразу несколькими половыми тряпками, Любаня сидит на полу в коридоре и вычерпывает воду с пола ванной ковшиком.
Воды на полу почти не осталось, мы почти проснулись и обсуждаем, что же случилось - случился шланг от стиралки, и что Женька собрался спать ровно в два и перед сном зачем-то, без причины, заглянул в ванную, и что в ванных обычно есть гидроизоляция, так что есть шанс, что любимую соседку мы не затопили или затопили не очень, а зато какой чистый пол у нас теперь в ванной, прямо хоть ешь с него.
В общей сложности все заняло полчаса - с двух до половины третьего.
А потом, конечно же, надо, чтобы успокоиться, выпить чаю с егермайстером, и обсудить, и перевести дух, и посмеяться - нет, ну а как можно в такой ситуации не посмеяться? И, опять же, пожелать друг другу спокойной ночи... Ну к половине четвертого легли, конечно, но только усилием воли - могли бы дольше засидеться, легко.
Т.к. соседка с утра не пришла нас убивать, есть шанс, что обошлось.

А если бы Женька не сидел до двух, а лег одновременно с нами, а, а?

(no subject)

Как-то вышло, что я за несколько дней несколько раз говорила на эту тему с несколькими разными людьми и сейчас я хочу это для себя записать, даже не столько, чтобы запомнить мысль, сколько чтобы поймать ощущение.

Одна из самых странных для меня вещей в поведении других людей – попытка скрыть свой возраст.
Не хочется стареть, хочется оставаться красивыми, хочется оставаться здоровыми, хочется оставаться энергичными, любознательными, стремящимися к чему-то – понимаю. Ну так оставайтесь, разве ж я против? Но цифры-то тут причем? Можно оставаться молодым и в шестьдесят, можно быть стариком в двадцать – это такая банальность, что и повторять лишний раз неловко, но неужели кто-то думает, что тот, кто молод в шестьдесят, является таким за счет того, что ему удалось всех обмануть и скрыть свой настоящий возраст?

( Мне тридцать три )

(no subject)

Как-то вышло, что я за несколько дней несколько раз говорила на эту тему с несколькими разными людьми и сейчас я хочу это для себя записать, даже не столько, чтобы запомнить мысль, сколько чтобы поймать ощущение.

Одна из самых странных для меня вещей в поведении других людей – попытка скрыть свой возраст.
Не хочется стареть, хочется оставаться красивыми, хочется оставаться здоровыми, хочется оставаться энергичными, любознательными, стремящимися к чему-то – понимаю. Ну так оставайтесь, разве ж я против? Но цифры-то тут причем? Можно оставаться молодым и в шестьдесят, можно быть стариком в двадцать – это такая банальность, что и повторять лишний раз неловко, но неужели кто-то думает, что тот, кто молод в шестьдесят, является таким за счет того, что ему удалось всех обмануть и скрыть свой настоящий возраст?

( Мне тридцать три )