kaffeesahne | (no subject)

Когда кто-то говорит мне "ой, у меня такой бардак, такой бардак, ты себе не представляешь", я всегда вспоминаю одну и ту же историю, так что многие ее уже знают.

Когда-то давно, еще в студенчестве, у меня была подруга, что называется не от мира сего. Сейчас я ее образ жизни, скорее всего, не одобрила, но тогда мне с ней было интересно.

Она жила одна со своими догиней и двумя черными кошками в просторной трехкомнатной квартире на первом этаже, была совершенно не приспособлена к ведению хотя бы чего-то отдаленно похожего на домашнее хозяйство, имела весьма своеобразные представления мире и нигде не работала, перебиваясь разными случайными подработками, связанными с собако- и котоводством. Например, она брала животных на передержку, если их хозяева куда-то уезжали, так что дополнительно к ее собственным собаке и кошкам у нее вполне могли жить одновременно еще один дог, два добермана и три котенка. И еще она спала на матрасе на полу, а собаки - на диване в той же комнате - ей так было удобнее.

Когда-то, еще до нашего знакомства, у ее догини были щенки, пять или шесть, и они все жили в одной из комнат, самой маленькой. В результате нескольких месяцев проживания в маленькой комнате шести дожат, пол там отсырел так, что стал проваливаться под ногами, и стены тоже отсырели, так, что стали биться током. Так что комната была объявлена нежилой и закрыта - места в квартире и так хватало. Моя подруга использовала эту комнату в качестве своеобразной кладовки, например, там, прямо по центру, стоял старый, безнадежно сломанный телевизор, который ей лень было тащить на помойку. Или, опять же, например, если она раз в год делала уборку, она просто сгребала весь валяющийся по дому хлам в охапку и, вместо того, чтобы разложить его по местам, относила в эту комнату и сваливала кучей в угол.

Гости в эту комнату заходили довольно часто - в ней, еще со времен, когда она была жилой, стоял большой, во всю стену, стеллаж с книгами и разнообразными журналами. В те времена, для нашей компании девочек, живущим носом в книгу, это было чем-то вроде пещеры сокровищ. Так что мы пробирались туда, аккуратно пробуя пол ногой перед каждым шагом и стараясь не касаться стен, и по мере сил приумножали царивший там бардак. Например, однажды я взялась перебирать журналы и те, что уже просмотрела, складывала не обратно на полку, а в стопку на полу. Вскоре кто-то другой, зайдя в комнату, задел эту стопку, так что журналы разъехались, прикрыв дыры в полу, превратив их в хорошо замаскированные волчьи ямы. И никому в голову не пришло хотя бы попытаться собрать журналы обратно в стопку. И еще была аптечка, большая коробка, которая изначально стояла на шкафу. Кто-то попытался ее снять и в процессе опрокинул на себя. Или, может быть, сняли ее успешно, просто потом человек яростно рылся в ней, разбрасывая все ненужное вокруг себя - поверх журналов и недонесенной до мусорки рухляди комната была присыпана одноразовыми шприцами, ампулами со стершимися надписями, пластинками давно просроченных таблеток, клоками ваты и подобной атрибутикой наркоманского притона, каким я его себе представляю.

А еще там были два мешка, один с песком, другой с черноземом, для пересадки комнатных растений. Разумеется, кошкам вход в эту комнату был строго запрещен. И, разумеется, периодически они туда пробирались. А пробрашись они, разумеется, немедленно кидались разъяснять эти два мешка, раскидывая их содержимое по всей комнате. И, разумеется, никому и в голову не приходило это убрать. Ну и сама хозяйка иногда решала, что ей нужно что-то, хранящееся в этой комнате или что что-то, что ей нужно, может находиться именно там, и устраивала археологические раскопки в одном из углов, раскидывая вещи из него по другим углам - порядка в комнате от этого не прибавлялось. И это были не день, не два, не месяц, а несколько лет совместных творческих усилий всей нашей компании и кошек. Это был бардак, начинающийся с большой буквы П и заканчивающийся такой же большой буквой Ц, филиал вселенского хаоса. Выражение "черт ногу сломит" приблизительно могло бы описать его на ранних этапах становления (напоминаю, волчьи ямы в полу), под конец в русском языке не осталось слов, способных его описать.

Когда моя подруга решила на какое-то время уехать жить к своим родителям в другой город, а квартиру на это время сдать, она ее сдала как двушку, а в дверь этой комнаты врезала солидный замок - чтобы никто нечаянно не покалечился. И пока ее не было в городе, квартиру обворовали. Судя по тому, что ни решетки на окнах, ни железная дверь, ни замысловатые замки в ней совершенно не были повреждены, очень похоже, что это были сами квартиранты или их близкие знакомые.

А теперь представьте себя на месте воров. Квартира с решетками на окнах, с железной дверью, с замысловатыми замками. В двух открытых комнатах признаки советской зажиточности: видеомагнитофон, многотомные собрания сочинений, аляповатые сервизы, хрусталь, но ничего такого уж по-настоящему ценного. А третья комната закрыта солидной тяжелой дверью с солидным замком.

Подруга потом говорила, что, конечно, быть обворованной - ужасно. Даже не столько жалко украденных вещей, сколько противно осознавать, что чужие люди так грубо вторглись в твое личное пространство, знать, что твой дом совсем не похож на крепость и ты в нем совершенно беззащитна. Но это все отходит на задний план, когда она представляет себе лица тех воров, когда они взломали - вырубили топором и вырвали с мясом - дверь в ту самую комнату.