kaffeesahne | (no subject)

У меня увольняется коллега. Он изначально по каким-то своим внутренним причинам устраивался на эту работу на полгода, так что никакой интриги или трагедии, но... ох, как же мы теперь без него.

Коллега волшебный, совершенно волшебный. Темперамент - представьте, что злоумышленники выкрали из эстонской палаты мер и весов эталон флегматика, опоили тормозной жидкостью и посадили зачем-то переводить документы. Сообразительность - представьте, что переводчик на фразу: "Сейчас я тебе перешлю документы на перевод" хлопает ресничками и спрашивает: "И что мне с ними делать?". Ну милый, ну давай посидим и подумаем: ты - переводчик, документы - на перевод, что же ты такое интересное можешь с ними сделать? У меня есть несколько идей, да. Отпрашивался постоянно, по любому поводу, на пол-дня, на день, на два дня, совершенно независимо от того, сколько в этот момент было работы, причем отпрашиваясь, ни разу не предупредил о том, что его завтра не будет, нас - своих непосредственных коллег. То есть, то, что другой переводчице с английского внезапно приходилось разгребать завалы за себя и за того парня, каждый раз оказывалось для нее сюрпризом. Качество работы... ооо, о качестве его работы я готова слагать баллады, эпосы и частушки. Это под его кривенькими лапками "склад металла" превратился в "хранилище не металла", это он в тексте договора (на несколько миллиардов ненаших денег) непринужденно путал "и" и "или" и тому подобные мелочи, и это переведенный им договор (на те же много денег) в середине сложных переговоров глава немецкой делегации швырнул об стол с воплем: "Ваш перевод - дерьмо!", осознав, что существенная часть сложностей на переговорах происходит от того, что русская и английская часть договора слегка не идентичны. Это благодаря ему мне несколько раз приходилось переводить серьезные документы на коленке с листа прямо сразу на переговорах - из-за обилия "мелких промахов" пользоваться переведенной частью оказывалось невозможно. И, что меня сражает в этом человеке уже совсем окончательно: я врываюсь в кабинет после очередных переговоров и нервной фурией пикирую ему на макушку, и швыряя документ на стол интересуюсь, какого, собственно, интересного органа очередная хрень в русской половине документа входит в объем поставки, а в английской - не входит, и рассказываю, что я думаю по поводу необходимости во время устного перевода отслеживать его вольные интерпретации в документах, и что об очередном ляпе сказало начальство и какое выражение лица было у немцев... а он хлопает ресничками и говорит: "Да?". И все. Не смущается, не расстраивается, не оправдывается, не огрызается - вообще никак не реагирует. Совсем. Человеку все равно. То есть вообще. То есть, как-то совсем запредельно, абсолютно, сферически в вакууме все равно. Говорит ой и в следующем документе опять лажает так, что сделать хуже можно разве что если вредить целенаправленно.

Это момент, который я правда не понимаю. Хорошо, ты тут на несколько месяцев, пересидеть между двумя более настоящими работами, тебе тут не интересно, тебе плевать, что будет с проектом после твоего ухода, ты не чувствуешь себя каким-то образом ответственным перед людьми, с которыми работаешь - ладно, ладно. Но твоя работа - то, что ты делаешь, вот эти самые несчастные документы, которые ты переводишь, кажется, мизинцем левой ноги, глядя на оригинал краем глаза - как, как ты можешь это делать именно так? Это же твоя профессия, часть тебя, в какой-то степени то, кем ты являешься. И то, что ты делаешь - часть тебя. Как можно настолько себя не уважать, чтобы раз за разом делать откровенное дерьмо? Кем надо считать себя, как к себе относиться, чтобы даже не пытаться сделать что-то, дерьмом не являющееся? А если ты так относишься именно к этой работе, именно к этим документам, что думаешь, что это все не достойно с твоей стороны даже минимальных усилий, что ты слишком хорош для этой работы - ну что же ты не займешься тем, что тебе больше подходит?

А теперь он нас покидает. И мы остаемся сиротками. И думаем: как, как мы теперь? Как нам будет работаться без него? Ведь рядом с ним было так легко чувствовать себя ответственными и компетентными.